Для парацельса главной и универсальной наукой была. Научные достижения Теофраста Парацельса

Здесь лежит Филипп Теофраст звания доктора медицины, что те многие язвы, проказу, подагру, водянку и некоторые неизлечимые заразные болезни тела чудесным искусством излечил и распределением и отдачей своего имущества бедных почтил [Гартман, 2009, с. 32].

2.1. История происхождения имени Парацельс

Как уже упоминалось ранее, настоящее имя Парацельса Филипп Теофраст Бомбаст фон Гогенхайм. Сам он стал добавлять после имени ¾Филипп¿ прилагательное ¾Ауреол¿, ¾Золотой¿, будучи о себе и о своём искусстве врачевания очень высокого мнения. Впрочем, его работа не приносила ему высокого дохода.

Свой псевдоним ¾Парацельс¿, что в переводе означает ¾подобный Цельсу¿ или ¾превосходящий Цельса¿, Теофраст тоже придумал сам. Авл Корнелий Цельс был римским врачом и философом, работавшим в первом веке нашей эры. Он оставил после себя около 20 сочинений, посвященных самым разным областям человеческого знания: философии, риторике, праву, сельскому хозяйству, военному делу и медицине. До времён Парацельса сохранились только 8 трудов по медицине, включающих в себя знания по гигиене, диететике, терапии, хирургии и патологии.

Кроме этого, есть мнение о том, что ¾Парацельс¿ вольный латинский перевод топонима ¾Гогенхайм¿ места, долгое время связанного с жизнью семьи учёного [Володарский, 1985, с. 212].

3. Научные достижения Теофраста Парацельса

Парацельс был очень плодотворным учёным и написал множество научных, философских и алхимических трудов. Впроче, большинство из них были изданы уже после его смерти. Его научное наследие составляет 35 книг по медицине, 12 по политике, 7 по математике, 66 по магии, 235по философии [Зорина, 2000]. К заслугам Парацельса можно отнести умение эффективно сочетать эти науки.

Рассмотрим самые важные достижения учёного.

3.1. Медицина

Средневековая медицина, будучи подвержена сильному влиянию схоластической школы, ориентировалась на античные сочинения Гиппократа, Галена и более позднее наследие Авиценны. Слепое почитание авторитетов порой шло вразрез с наблюдениями и практическим опытом, однако никто из врачей не обращал на это внимания.

Парацельс, как уже отмечалось, подвергал такое преклонение резкой критике и предпочитал доверять практическому опыту, а не теоретичеким выкладкам античных сочинений. Получение практических знаний было невозможным без нарушения клятвы Гиппократа, которую тогда приносил всякий выпускник медицинского факультета. Основные положения клятвы гласили: направлять больных к выздоровлению, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости, и не заниматься лечением неизвестных болезней. Желание получить практические знания вынудило Теофраста Гогенхейма отправиться в странствие, в котором он набрался практического опыта, учась у хирургов, алхимиков и врачей, а также общаясь с представителями разных слоёв общества: палачами, цирюльниками, повитухами, пастухами, предсказателями, цыганами и евреями.

После возвращения в Германию в возрасте тридцати двух лет он быстро приобрел широкую известность, совершив несколько ¾чудесных¿ исцелений. В 1527 году по протекции базельского книгопродавца Иоганна Фробена он становится городским врачом города Базеля. Кроме этого он получает место профессора физики, медицины и хирургии в Базельском университете.

В университете он начинает читать курс на немецком, одним из первых используя ¾народный¿ язык

в преподавании, которой раньше велось лишь на латыни 4 . Учение Парацельса во многом опиралось

4 Для сравнения, Галилео Галилей напишет свой ¾Диалог¿ на ¾народном¿ итальянском языке на сто лет позже, в 1632 году

на практический опыт, а не на труды научных авторитетов.

Эти неоднозначные действия повысили его авторитет у студентов, однако вызвали негодование профессорского состава. Официально считалось, что можно преподавать лишь то, что надёжно подкрепляется устоявшимися, общепринятыми свидетельствами независимо от того, было ли это совместимо с разумом и наблюдаемыми явлениями.

Одним из основных нововведенияй Парацельса было примение химических элементов при лечении больных. Негативное влияние ртути на организм человека было известно и в эпоху Средневековья, но Парацельс успешно применял ядовитые вещества и растения при врачевании. Ему приписывается авторство фразы ¾всё есть яд, всё есть лекарство лишь доза делает яд незаметным¿. Кроме того, Парацельс подвёл научное основание под популярную тогда теорию гуморальной патологии: он считал, что все живые организмы состоят из ртути, серы, солей и ряда других веществ, а всякая болезнь вызывается нарушением их естественного равновесия [БСЭ, 1969–1978]. Такая теория позволяет считать Парацельса отцом ятрохимии ныне устаревшей теории о том, что все заболевания связаны с неправильным ходом химических процессов в организме5 . Ятрохимия перестала считаться основным направлением в медицине лишь во второй половине XVIII века. Таким образом, главной заслугой Теофраста Парацельса является то, что указал на необходимость лечения каждой болезни подходящими для них средствами: он успешно лечил сифилис при помощи ртути. К его заслугам также относят развитие фармацевтики: он выделял лекарства из растительного сырья и применял их в лечебных целях в виде настоек, экстрактов и эликсиров.

Также одной из основных заслуг Парацельса является диагностирование, объяснение природы и определение причин силикоза профессиональной болезни горняков. Он обнаружил, что причиной заболевания является свободная двуокись кремния, которая оседает на внутренней поверхности лёгких и вызывает разрастание соединительной ткани, снижающая тем самым способность лёгких к поглощению кислорода.

Кроме того, Парацельс первым сформулировал принцип подобия: Никогда горячая болезнь не лечится чем-то холодным, а холодная чем-то горячим. Но происходит так, что подобное лечит подобное. Этот принцип лёг в основу современной гомеопатии.

Пол Фейерабенд в своей книге ¾Наука в свободном обществе¿ пишет о Парацельсе следующее:

Хорошо известно, что медицинская наука XVI–XVII веков была теоретически гипертрофирована, однако становилась совершенно беспомощной перед лицом болезней (и оставалась таковой даже после ¾научной революции¿). Новаторы типа Парацельса вернулись к более ранним идеям и тем самым улучшили медицину. Наука всегда обогащалась за счёт ненаучных методов и ненаучных результатов

[Фейерабенд, 2009, с. 156].

Впрочем, нельзя сказать, что научные взгляды Парацельса были свободны от средневековой мистики и религии. Он создал учение об ¾архее¿ высшем духовном принципе, якобы регулирующем жизнедеятельность организма:

Archaeus есть эссенция, поровну распределенная между всеми частями человеческого тела, если оно находится в добром здравии; он есть невидимая пища, дающая силу видимому телу, и свойства каждой из частей Archaeus соответствуют природе физических частей, его содержащих. Spiritus Vitae 6 проистекает от Spiritus Mundi7 . Будучи эманацией последнего, он содержит элементы всех космических влияний и является поэтому причиной, которой можно объяснить воздействие звезд (космических сил) на невидимое тело человека¿ [Гартман, 2009, с. 172].

Таким образом, новаторство и революционные взгляды Парацельса оказали существенное влияние на становление опытной медицины Нового и Новейшего времени.

5 Современная медицина хотя и придаёт большое значение гуморальной регуляции, не рассматривает её отдельно от изменения функций и структур других компонентов организма и влияния внешней среды

6 Дух жизни

7 Дух мира

Рисунок 1: Прижизненные изображения Теофраста Парацельса

3.2. Химия

Убеждённость Парацельса в возможности лечения болезней химическими препаратами требовала от него понимания и развития химической науки. Русский писатель, публицист и философ Александр Иванович Герцен называл Теофраста Парацельса ¾первым профессором химии от сотворения мира¿[БСЭ, 1969–1978].

Парацельс использовал при лечении растительные и химические препараты в самых различных формах и должен был изобрести методики получения подобных препаратов. Как уже упоминалось выше, Теофраст Парацельс использовал для лечения различные лекарственные формы:

настойки представляют собой водные или спиртово-водные извлечения, полученные без нагревания и удаления экстрагента и подвергшиеся пост-фильтрации,

эликсиры прозрачные (отфильтрованные) настойки на воде или спирте, возможно, с добавлением сахара и химических препаратов; слово эликсир проиходит от арабского ¾аль-иксир¿ философский камень,

экстракты общее название для растворов, полученных в результате экстрагирования; различают три формы экстрактов жидкие, густые и сухие. Получение экстракта требует термической обработки сырья.

Использование трёх различных лекарственных форм требовало от Парацельса чёткого представления о химических процессах, происходящих при настаивании и экстрагировании, а также принятия теории об атомарной структуре вещества. Вспомним также, что для лечения силикоза требовалось признание существования мельчайших, неразличимх глазом частиц вещества, осаждавшихся на внутренней поверхности лёгких.

Необходимость получения достаточно концентрированного этилового спирта в качестве экстрагента требовала знания методик перегонки растительных спиртосодержащих растворов. Стоит отметить,

что процесс перегонки вина с целью получения спирта был изобретён арабскими учёными в VI–VII веках нашей эры, но стал известен в Европе не раньше XI–XII века.

На большинстве прижизненных изображений (рисунок 1) можно видеть Парацельса, сжимающего меч, на рукояти которого можно разглядеть надпись “AZOT”. Это позволяет некоторым исследователям8 приписывать Парацельсу открытие азота, что, однако, не подтверждается ни одним исследованием. Слово ¾азот¿ происходит от древнегреческого ¾ !o¿, что в переводе означает ¾безжизненный¿. Возможно, художник предполагал, что в рукояти меча заключён демон Азот, чья сила позволяет Парацельсу исцелять неизлечимых больных. Кроме того, Парацельсом была написана книга ¾Азот или о древесине и нити жизни¿. Согласно исследованиям Франца Гартмана, в понимании Теофраста Парацельса, ¾азот это творческий принцип в природе; универсальная панацея или духовный, дающий жизнь воздух. Он представляет астральный свет в его аспекте проводника универсальной сущности жизни; в своем низшем аспекте электризующая сила атмосферы: озон или кислород¿ [Гартман, 2009, с. 53].

Стоит отметить, что, согласно Парацельсу, химия, как и астрономия, занимают низшую, ¾физическую¿ ступень в иерархии наук. Учёный считал, что всё в природе (в том числе и человеческие знания) имеет тройственное начало. Такая точка зрения была в целом присуща всем последователям герметической теории (подробнее об этом в подразделе ¾Натурфилософия¿). Принцип тройственности отражается в трёх ступени алхимии:

1. приготовление, очищение и соединение физических веществ (эта ступень является низшей ступенью алхимического знания),

2. учение о природе невидимых элементов, составляющих астральные тела вещей,

3. учение о трансформации пороков в добродетели огнём любви к добру, об очищении души страданием, о возвышении божественного начала в человеке над животными элементами его души.

Согласно трактовке Парацельсом этого тройственного принципа, астрономия низшая ступень знания об устройстве космоса подчинена астрологии.

Парацельс приводит следующие доказательства своей концепции тройственного устройства мира:

Человек, своими руками по определенным правилам составляющий химические препараты, является химиком; ткача, ткущего сукно, и портного, шьющего одежду, можно назвать алхимиками, поскольку ни сукно, ни одежда не создаются природой. Химик имитирует природу, художник превосходит ее; чернорабочий одалживает природе свои руки, давая ей возможность совершить что-то через него; художник использует материал, данный природой, и производит нечто, что существует только в его душе. Маляр, красящий стену, химик, его работа требует сноровки, но не гения. Художник, рисующий картину, алхимик, поскольку он воплощает идею и вкладывает в работу свою душу [Гартман, 2009, с. 205].

Проведение параллелей между материальными, астральными и божественными мирами позволило Теофрасту Парацельсу выдвинуть несколько гипотез:

Что есть ¾железо¿, как не ¾Марс¿? Иными словами, Венера и артемизия суть порождения одной сущности; Марс и железо суть проявления одной причины9 .

Парацельс также написал несколько чисто алхимических трактатов, рассмотрение которых не входит в рамки данной работы.

Можно сказать, что достижения Теофраста Парацельса в области химической науки не столь значительны, как его успехи в медицине. Однако стоит отметить, что окончательное становление химии как науки, отличной от алхимии, и отделение её от астрологии и мистики произойдёт только в XVII веке.

9 Как мы знаем, красноватый оттенок поверхности Марса придаёт высокое содержание оксида железа

Настоящее имя — Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм

Швейцарский врач и естествоиспытатель, философ, химик, фармацевт, астролог. Один из основателей я трохимии *. Подверг критическому пересмотру идеи древней медицины, способствовал внедрению химических препаратов и преподаванию медицины на родном языке вместо латыни. Автор знаменитого труда «Большая хирургия». В его честь названа малая планета (астероид) номер 2239 и лунный кратер.

На большом камне над моги-лой Парацельса резчик высек: «Здесь похоронен Филипп Теоф-раст, превосходный Доктор Ме-дицины, который, обладая вол-шебным знанием, раны, проказу, водянку и другие неизлечимые болезни тела идеальным искус-ством излечивал и раздавал добро беднякам. В год 1541 на 24 сентяб-ря он сменил Жизнь на Смерть. На Вечный покой». А точнее ска-зать, на бессмертие, ведь даже сегодня страждущие молятся у его могилы в надежде на исцеление. Имя Парацельса вошло в анналы мировой ме-дицины, но при жизни он был не понят и гоним, его считали шарлатаном и слугой дьявола и все это только за то, что знал и понимал больше, а лечил лучше других. Но никакими сверхчеловеческими особенностями Парацельс не обладал, просто с ранних лет он привык полагаться на практику и опыт, а не на досужие размышления. Он был бунтарем в науке и даже принял имя, означающее «Про-тив Цельса», считая себя опровергателем медицинских воззрений автора древнеримского трактата «Аrtes» Авла Корнелия Цельса.

Настоящее имя швейцарского врача и естествоиспы-тателя — Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гоген-гейм. Он родился 10 ноября 1493 г. (по другим данным 14.11.1493, 17.12.1493 или 1.05.1494) в небольшой дере-вушке Мария-Эйнзидельн близ Цюриха и был единствен-ным сыном довольно известного и многоопытного врача, получившего медицинское образование в лучших универ-ситетах Европы. В своей небольшой лечебнице он зани-мался не только врачеванием, но и химическими опыта-ми. Так что Теофраст начиная с самого раннего возраста получал первые уроки и знания от отца. Где он получил первоначальное образование, неизвестно, но в годы юно-сти Парацельс работал на шахте лаборант-химиком, что позже легло в основу его поисков в области химии и ал-химии. А ведь в то время химия как отдельная специаль-ность не преподавалась даже в университетах: кое-какие теоретические знания рассматривались в курсе филосо-фии, а эксперименты велись только аптекарями и алхи-миками. В своих последующих трудах Теофраст тепло и с благодарностью вспоминал отца, который приохотил его к учению. По его примеру он начал изучать врачебное дело в Германии, а затем во Франции.

В годы учебы родным домом для Теофраста на какое- то время стала лаборатория. В ней он мог пропадать сут-ками, сменяя опыты с ретортами и колбами на практику на рудниках и горных заводах. Страстную любознатель-ность начинающего исследователя не останавливали ни пыль, ни грязь, ни копоть. Везде он трудился самоотвер-женно и впоследствии говорил о себе и своих учениках, что они «отдых в лаборатории находят, пальцы свои в угли и в отбросы, и всяческую грязь суют, а не в кольца золотые, и подобны кузнецам и угольщикам закопчен-ным». И может быть, поэтому в первую очередь в мастер-ство молодого врачевателя поверили рабочие люди.

В 1515 г., в 22-летнем возрасте, Теофраст получил в Ферраре (Италия) степень доктора медицины. Но объем полученных знаний не удовлетворял его. По словам Па--рацельса, он слушал лекции медицинских светил в круп-нейших университетах, в медицинских школах Парижа и Монпелье, побывал в Италии и Испании. Был в Лиссабо-не, а потом отправился в Англию, затем через Литву по-пал в Польшу, Венгрию, Валахию, Хорватию. Какое-то время жил в Константинополе и, говорят, будто бы не-сколько лет провел в татарском плену. Арабские химики открывали ему секреты, неизвестные западной науке. Он путешествовал по свету, переходя пешком от деревни к деревне, и повсюду выспрашивал секреты искусства вра-чевания у докторов и повитух, цирюльников и банщиков, старых знахарок и травников, прилежно и старательно перенимая их опыт ухода за больными и применяемые средства. Затем Парацельс практиковал, опробывая все то, что узнал во время своих странствий: служил лекарем в армии датского короля Кристиана II, участвовал в его походах, работал фельдшером в нидерландском войске. Армейская практика дала ему богатейший материал для дальнейших исследований. Но где бы Теофраст ни был, повсюду он занимался главным делом своей жизни — ле-чил недуги людские, пытаясь суммировать обретаемый опыт, нащупывая всеобщие закономерности в лечении больных, намечал новые пути врачевания. Парацельс ве-рил только в опыт, наблюдение и эксперимент. «Не ти-тул, не ораторское искусство, не чтение книг создают вра-ча, — говорил он, — но единственно знание вещей и сил природы». По преданию, ему удалось вылечить восемна-дцать князей, от которых отступились все врачи.

В 1524 г. ученый решил, наконец, прекратить стран-ствия и поселиться в Зальцбурге. Однако уже через год ему пришлось срочно покинуть этот город, так как он, в силу своего неуемного характера и нетерпимости ко вся-кого рода мздоимству, встрял в тяжбу крестьян с местны-ми земельными князьками, что окончилось гневом город--ских властей. 1526 г. Теофраст провел в Страсбурге, а затем был приглашен на должность городского врача в круп-ный швейцарский торговый город Базель. Когда Пара- цельсу удалось вылечить одного богача, которому не смог-ли помочь лучшие лекари города, его пригласили занять кафедру медицины в Базельском университете. На пер-вой же лекции профессор перед глазами изумленных сту-дентов устроил небольшой костер, который он соорудил из сочинений корифеев Галена и Авиценны, и заявил, что даже завязки его башмаков знают больше, чем эти древние «мокротники», и стал читать лекции студентам- медикам на добротном и понятном им немецком языке вместо традиционной латыни. Причем занятия старался проводить у койки больного. То была неслыханная воль-ность! Именно тогда бунтарь принял имя Парацельс. Даже таким образом профессор боролся против догматической медицины Средневековья, тесно связанной с теологией.

Несмотря на все передовые взгляды и достижения в об-ласти медицины, Парацельса никогда не любили. У него был вспыльчивый и задиристый нрав, едкий язык, он презрительно относился к современникам и постоянно ходил напыщенным. Его возмущала алчность аптекарей, составлявших сложные, дорогие и мало помогающие ле-карства. А так как аптекари были связаны с практикую-щими врачами, то была уже двойная алчность. К тому же сам он применял простые, недорогие, но эффективные средства. У Парацельса появились враги среди медиков и богатых жителей Базеля. Хуже всего было то, что в 1528 г. он затеял процесс над влиятельным каноником из-за не-доплаты гонорара за лечение. Иск отклонили, а врач вы-нужден был тайком покинуть Базель, где ему угрожал суд за вольнодумство. Терпя лишения, он скитался в горных районах Ашенцелля, переходя из деревушки в деревушку, изредка врачуя крестьян.

В Кольмаре Теофрасту удалось излечить больных, ко-торых другие врачи считали безнадежными, и популяр-ность его возросла. Однако его независимое поведение, резкие суждения о собратьях по цеху не пришлись по нраву и здесь, тем более что Парацельс занимался алхимией, усердно изучал труды восточных магов и мистиков. Чело-век увлекающийся, пытливый, он проявлял интерес ко всему, где, как ему казалось, можно открыть что-то но-вое. Нередко он заблуждался, попадал в плен суеверных представлений, терпел неудачи, но продолжал поиски. Стали распространяться слухи о том, что ученый вступил в сношения с самим дьяволом. Положение усугублялось тем, что в Кольмаре продолжали сохранять свои позиции католики. Они-то ревностно следили за тем, чтобы никто не осмеливался выступать с суждениями, шедшими враз-рез с установившимися представлениями, и все искания Парацельса объявляли кощунственными.

Опасаясь обвинения в ереси и последующей распра-вы, он переехал в Нюрнберг. У Теофраста накопилось много тщательно записанных наблюдений и выводов. Он был необычайно работоспособен. Сохранились свидетель-ства о том, что ученый порой проводил за письменным столом по нескольку дней кряду, почти без сна. В Нюрн-берге ему удалось издать четыре книги, но это только под-стегнуло недовольство других медиков, и городской ма-гистрат запретил печатать его произведения. В них были приведены основные принципы его учения о болезнях и их причинах, общие принципы медицины и к тому же они были на немецком языке.

Крупнейшей заслугой Парацельса было то, что он офи-циально отрекся от древней медицины и вместо выду-манных средневековых снадобий применял целебные тра-вы, стараясь добыть из них действующее начало, которое назвал квинтэссенцией. Ученый полагал, что человек со-стоит из души и тела, а тело, в свою очередь, состоит из различных элементов. Нарушение же взаимного равнове-сия этих элементов ведет к болезни. Задача врача — вы-яснить отношение между основными элементами в теле больного и восстановить их равновесие при помощи оп-ределенных химических препаратов. Поэтому первооче-редной задачей химии Парацельс считал поиск веществ которые могли быть использованы как лекарственные средства. С этой целью он проверял действие на людей различных соединений меди, свинца, ртути, сурьмы, мы-шьяка, став одним из родоначальников ятрохимического направления в медицине, сменившего алхимию. «Настоя-щая цель химии заключается не в изготовлении золота, а в приготовлении лекарств», — утверждал ученый. Он вы-делял лекарства из растений и применял их в виде тинк-тур, экстрактов и эликсиров и развил новое для того време-ни представление о дозировке лекарств. В каждом средстве Парацельс находил активный ингредиент, который мож-но было извлечь, очистить и прописать в строго контро-лируемой дозе. «Все есть яд, и ничто не лишено ядовито-сти; одна только доза делает яд незаметным».

Центральное место в его системе лечения занимали ртуть и сера. Ученый предложил лечить сифилис малыми дозами ядовитых паров ртути, но редко кто ему верил. Лишь 400 лет спустя появилось новое лекарство от сифи-лиса на основе ядовитого мышьяка. Его настойка опия веками служила эффективным обезболивающим. Он изу-чал действие минеральных вод и применял их для лече-ния; некоторые из них были им открыты впервые (в Шварц-вальде, Чехии и др.). Кроме того, Парацельс усиленно рекомендовал естественные средства лечения: свежий воз-дух, покой, диету. И можно только недоумевать, как сло-ва ученого об анестезии с помощью «сладкого эфира» игно-рировались вплоть до 1846 года.

В отчаянии Парацельс бросил все и покинул Нюрнберг, направившись в Инсбрук. Здесь он надеялся заняться по-стоянной врачебной практикой, по которой изрядно ис-тосковался. Но бургомистр не поверил, что человек в обо-рванном платье и с грубыми, как у простого мужика, руками — врач, и велел самозванцу покинуть город. Узнав, что в Штерцинге разразилась эпидемия чумы, Парацельс пришел в этот город. Он обходил дома больных, приготов-лял свои лекарства и настойчиво пытался понять, в чем причины этого страшного заболевания, как можно пре-дотвратить эпидемии, какими средствами следует лечить. Парацельс имел репутацию целителя, приготовлявшего сна-добья из минералов, которые помогали, когда другие ле-карства пользы не приносили, а для исцеления чумных боль-ных давал пилюли, содержавшие крошечные порции их собственных экскрементов. Но когда кончилась эпидемия, Парацельс оказался не нужен и в Штерцинге. Он вынуж-ден был опять бродить по дорогам, меняя город за городом, надеясь, что в каком-нибудь из них городские власти все- таки удостоят его вниманием. Но даже там, где власти были бы и не прочь пригласить Парацельса, решительно возра-жало католическое духовенство, да и протестанты всегда считали его нежелательным лицом.

По всей видимости, Парацельс был доктором, обладав-шим даром природного целительства. Он верил в натураль-ную магию и намного опередил свое время в убеждении, что при врачевании душу и тело человека надо лечить вме-сте, и что между природой (макрокосмом) и человеком (микрокосмом) существует тесная связь, поэтому познание обоих есть неразрывное целое. Ученый говорил, что это «сила, которая приходит прямо от Бога», и когда она на-правлена на доктора, то вызывает у него способности к врачеванию. Сам Парацельс постоянно обращался к астро-логии и считал, что без понимания астральных влияний на человека врачу невозможно заниматься практикой. В среде астрологов, занимающихся магической астрологией, до сих пор популярна его книга «Оккультная философия».

Занимался ученый и демонологией, создал классифи-кацию злых демонов, причислив к ним астральных духов. Это, в частности, является одной из причин, по которой Парацельса часто называют магом, к тому же он жил во времена, когда наука и магия были тесно переплетены, а занятия наукой означали также изучение магии. Однако что касается гомункулуса, мини-человека, которого док-тор якобы создал в своей лаборатории, то это из области нереального. Зато существует много свидетельств, что из минералов и растений он извлек эссенцию — знамени-тый Алкахест, и этот эликсир жизни якобы был способен восстанавливать, растворять и наделять чудесными свой-ствами все что угодно. Но состав эссенции, как и лучших лекарств Парацельса, так и остался неизвестным.

Казалось, что вся жизнь ученого так и пройдет в стран-ствиях. И вдруг ему неожиданно вновь улыбнулось счастье. В Ульме, а затем в Аугсбурге напечатали его труд «Боль-шая хирургия» (1536 г.). И эта книга сделала то, чего много лет добивался Парацельс: она заставила заговорить о нем как о выдающемся медике. Так, в частности, он придер-живался революционного взгляда на раны, утверждая, что они должны излечиваться сами, если обеспечить отток выделений и не допускать заражения. В отличие от ци-рюльников, пускавших кровь и лечивших раны варвар-ским способом — заливанием их кипящим «бальзамом» (маслом), а в случае неуспеха прибегавших к ампутации, Парацельс просто очищал и осушал раны, покрывал их чистыми повязками для «предохранения от внешних вра-гов», веря, что остальное довершит целительная сила орга-низма. Несмотря на высокий уровень успеха, до XIX века такой подход не прижился. И еще: Парацельс писал о болезнях рудокопов и литейщиков, т. е. был основопо-ложником медицины, занимающейся профзаболевания-ми... Он первым понял, что причина болезней шахтеров — пыль, а не подземные духи. Первым пришел к выводу, что базедову болезнь вызывает питьевая вода. И первым заявил, что сумасшествие — недуг, а не одержимость дья-волом, и потому пациенты требуют гуманного обращения...

Смерть ученого не означала конец. Признание при-шло поздно, возможно, слишком поздно, но оно пришло. А он и при жизни был уверен в своей избранности: «Мо-нархия над всеми искусствами была дарована мне, Парацельсу, принцу философии и медицины. Я был избран Богом, чтобы извести все фантазии надуманных и лжи-вых работ, обманчивых и самонадеянных слов, будь то слова Аристотеля, Галена, Авиценны или любого из их последователей».

Загадки великих людей


Ряд исследователей жизни и деяний великих людей эпохи Ренессанса уверены, что один из родоначальников современных медицины и химии Парацельс посещал Крым. Парацельс, которому приписывают даже создание эликсира бессмертия, в начале XVI столетия якобы изучал и перенимал в Крыму секреты местных целителей.

В бурном и переломном для мира XVI веке новые пути человечеству открывали титаны Возрождения: Леонардо да Винчи , Лютер, Коперник , Дюрер и другие. Они отважно стремились познать истину, порой ошибаясь, но часто совершая великие открытия или создавая шедевры искусства. Когорта дерзавших открывала новую эпоху человеческого развития. К этой когорте принадлежал и Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, взявший себе псевдоним «превыше Цельса» (древнеримского знатока медицинской науки) - Парацельс. Он дерзнул отринуть древние медицинские авторитеты, предпочтя развивать медицину на основе наблюдения, опыта и эксперимента.

Исследователи его биографии предполагают, что Парацельс побывал в татарском плену во время своих странствий или же мог посетить Крымское ханство, чтобы познакомиться с методами лечения, которыми пользовались его жители. Действительно, секреты врачевания крымских христиан, медицинская практика суфиев, способы традиционного лечения тюрков могли привлечь Парацельса. Наиболее экзотическая версия крымской странички связывает с татарским пленением поездку Парацельса в Индию, где, по мнению оккультистов, он был посвящен в тайные знания Востока. Как бы там ни было, связи гения с Крымом - это лишь один из неразгаданных эпизодов жизни Парацельса, которого по праву можно назвать человеком-загадкой.


Имя, призвавшее судьбу


Парацельс родился в 1493 году в поселении Эйнзидельн под Цюрихом, кантон Швиц, в знатной и славной, но обедневшей семье. Родовой замок Гогенгейм находился под Штутгартом. Дядей Парацельса был гроссмейстер известного рыцарского ордена св. Иоанна.

Пышное дворянское имя - Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм - не принесло ему большого состояния, но, возможно, заложило особую жизненную программу. Его отец, Вильгельм Бомбаст, был образованным врачом и способным алхимиком. Он-то и назвал сына в честь выдающегося лекаря, ученика Аристотеля Теофраста.

Вильгельм Бомбаст начал обучать единственного наследника основам алхимии, хирургии и терапии с детства. Есть сведения, что Парацельс обучался и у монахов монастыря св. Андрея в долине Савоны, и у знаменитого настоятеля монастыря святого Иакова в Вюрцбурге Иоганна Тритемия Спонгеймского. Этот известный адепт каббалы, алхимии и астрологии развил в юном Теофрасте склонность к оккультным наукам. Тяга к ним привела фон Гогенгейма в Тироль - в лабораторию алхимика и богача Сигизмунда Фуггера, способного передать ученику многие знания.

После окончания учебы в университете в Ферраре в 1515 г. фон Гогенгейм получает степень доктора медицины. Но уже тогда уровень полученных знаний не мог его удовлетворить. Преподавание в Европе того времени велось на основе старых медицинских теорий, без опоры на практику и с соответствующими последствиями для больных. Фон Гогенгейм позже напишет: «Знание, для которого мы предназначены, не ограничено пределами нашей собственной страны и не станет бегать за нами, но ждет, пока мы не отправимся на поиски его. Никто не сможет овладеть практическим опытом, не выходя из дома, равно как не найдет учителя тайн природы в углу своей комнаты».

Он отважно путешествовал в поисках знаний по всей Европе, Ближнему Востоку и Египту. Это было не лучшее время для путешествий в этой части света: политические конфликты, войны, начало религиозной борьбы католиков с протестантами, противостояние христиан и мусульман… Но суровая реальность не пугает искателя знаний. Он становится военным врачом в Дании и Нидерландах, принимает участие в военных кампаниях в Швеции, Польше, Италии, путешествует по Англии, Шотландии, Испании, Португалии, Франции, Германии, Австрии, Венгрии, Трансильвании, Валахии, вероятно, Московии, посещает Константинополь. При этом фон Гогенгейм общается не только с официальными медицинскими светилами, а и с носителями народных медицинских знаний: знахарями, повитухами, травниками, ведунами и цыганами. При этом он зарабатывает на жизнь как рядовой цирюльник, отворяющий кровь, или преподаватель астрологии и алхимии.

Знания, собранные со всего континента и прилегающих территорий, легли в основу нового учения о здоровье. Так произошла «трансмутация» фон Гогенгейма в Парацельса.

«Я скитался в поисках моего искусства, нередко подвергая опасности свою жизнь, - позже напишет Парацельс. - Я не стыдился даже у бродяг, палачей и цирюльников учиться всему, что считал полезным. Известно, что влюбленный может пройти долгий путь, чтобы встретить обожаемую им женщину, - насколько же сильнее та тяга любящего мудрость, что заставляет его скитаться в поисках своей божественной возлюбленной!»


Жестокие битвы эскулапов


Возвращение Парацельса в Швейцарию и Германию всколыхнуло медицинское сообщество. Медики в эпоху Возрождения четко подразделялись на три иерархические группы: самое высокое положение занимали ученые-врачи, ниже аптекари, еще ниже - хирурги-цирюльники. Вне врачебной системы были знахари, обслуживавшие бедные слои населения и подвергавшиеся преследованиям (одна инквизиция чего стоила!). Для многих ученых-врачей едва ли не единственными источниками знаний являлись писания древних медицинских авторитетов, а новые данные и наблюдения, противоречившие устоявшемуся мнению, игнорировались. Они неотступно держались теории Галена, в соответствии с которой болезнь - это дисбаланс четырех телесных компонентов. Лечение же должно состоять в восстановлении баланса путем принудительного кровопускания, поноса, потоотделения или рвоты. Нередко пациенты после этих процедур умирали, а врачи поясняли такой исход тяжестью болезни.

Парацельс осмелился отвергнуть подход Галена. «Лучшие из наших известных врачей те, кто приносит наименьший вред, - писал он. - К несчастью, одни отравляют больных ртутью, другие залечивают их слабительным или кровопусканием до смерти. Некоторые заучились до такой степени, что лишились напрочь здравого смысла, других более заботит собственная выгода, нежели здоровье больных. Лекарь должен понимать причины болезни. Врачу следует быть слугою природы, а не врагом ее: ему надлежит вести и направлять ее в ее борьбе за жизнь, а не воздвигать своим неразумным вмешательством новые препятствия на пути исцеления».

Борьба с косностью и корыстолюбием, распространение нового учения не обещали легкой жизни Парацельсу. На отношения с окружающими накладывал отпечаток и резкий характер доктора. Парацельс сознавался: «Я, конечно, груб по сравнению с белоручками и с людьми тонкого обхождения, ибо они воспитаны в мягких одеждах, а мы на еловых шишках, и мы плохо понимаем друг друга». В 1525 г. он был изгнан властями из Зальцбурга за поддержку борьбы крестьян против нескольких князьков-мздоимцев.

Вскоре Парацельс был приглашен на должность городского врача в богатый швейцарский город Базель. Он спас от ампутации ноги одного богача, которому не смогли помочь лучшие врачи города, и его пригласили занять кафедру медицины в Базельском университете. Во время лекции он публично сжег труды Галена и Авиценны и заявил, что даже шнурки его башмаков знают больше, чем эти древние «мокротники». Профессор Парацельс порвал со средневековой традицией читать лекции на латыни и начал преподавание на немецком. Все это вызвало неудовольствие врачей Базеля.

Еще больше конфликт углубился, после того как главный врач города стал контролировать работу аптекарей, качество приготовленных им лекарств, которые Парацельс называл «вонючей похлебкой». Таким образом, он нанес удар по доходам, как бы сейчас сказали, «медицинской мафии».

Нередко бедных Парацельс лечил бесплатно, но богатым спуску не давал. Его судебный конфликт с влиятельным, но неблагодарным горожанином, который не оплатил гонорар доктору, стал последней каплей - из Базеля он также вынужден был бежать. Парацельсу не смогли помочь даже жители города, которых он вылечил от тяжелых или считавшихся неизлечимыми недугов. Кстати, среди них был и знаменитый писатель и философ Эразм Роттердамский . Парацельс вернулся к кочевому образу жизни и лечил жителей деревень в горных районах Альп.

Парацельс как врач-новатор отказался от сложных и зачастую неэффективных средневековых лекарств, создавая свои, более простые, на основе вытяжек, «квинтэссенций», из растений и минералов. Его считают предтечей современной фармакологии, ему принадлежит фраза: «Все есть яд, и ничто не лишено ядовитости; одна лишь доза делает яд незаметным» (в популярном изложении: «Все яд, все лекарство; то и другое определяет доза»). Парацельс первым стал широко применять в лечении химические средства, в частности, препараты железа, сурьмы, свинца и меди. Кроме того, он усиленно пропагандировал естественные средства лечения: свежий воздух, покой, диету и целебные минеральные воды.

В 1528 г. Парацельс приехал в Кольмар, где ему удалось поднять на ноги многих тяжелобольных. Ученый продолжает свои занятия алхимией, осваивает другие оккультные науки. По городу пополз слух, что он вступил в сношения с дьяволом. Избегая неприятностей, Парацельс направляется в Эсслинген, а затем в 1530 г. в Нюрнберг. Здесь повторяется его конфликт с «настоящими врачами». Чтобы опровергнуть обвинения в шарлатанстве, он попросил городской совет направить к нему нескольких пациентов, чьи болезни считались неизлечимыми. Как свидетельствуют документы Нюрнберга, в короткие сроки и бесплатно он вылечил несчастных от слоновьей болезни. В этом городе Парацельс издал свои труды, которые, однако, по требованию медиков Лейпцигского университета были запрещены. Он посещает Инсбрук, затем лечит больных чумой в Штерцингене. Все эти годы не перестает писать на разные темы - от богословия и медицины до оккультных наук. По словам очевидцев, Парацельс мог работать над рукописями несколько дней без сна. Долгожданное признание ему принесла книга «Большая хирургия», изданная в Ульме и Аугсбурге.

Измученный борьбой, Парацельс переезжает по приглашению высокопоставленного лица в Зальцбург, где, казалось бы, может наконец-то в спокойной обстановке отдаться любимому занятию. Но в 1541 г. на постоялом дворе «Белая лошадь» его находят мертвым.

Обстоятельства смерти выдающегося медика до сих пор вызывают споры: одни называют ее причиной подрыв жизненных сил вследствие странствий и борьбы, другие - пары ртути, которые Парацельс вдыхал во время своих опытов, третьи - пьяную драку. Есть и масса других версий. Однако в среде оккультистов принято считать, что великий медик был отравлен своим коллегой-врачом.

На могильном камне в Зальцбурге высечена надпись: «Здесь погребен Филипп-Теофраст, превосходный доктор медицины, который тяжелые раны, проказу, подагру, водянку и другие неизлечимые болезни тела идеальным искусством излечивал и завещал свое имущество разделить и пожертвовать беднякам. В 1541 году на 24 день сентября сменил он жизнь на смерть». Существует предание о том, что молитва возле могилы Парацельса остановила в 1831 г. приближение чумы к городу. Люди приезжают сюда и сегодня, чтобы помолиться о здравии.


Реформатор алхимии и медицины


Заслуга открытия или описания целого ряда рациональных подходов к лечению принадлежит Парацельсу. Так, например, он использовал эффект плацебо, когда люди исцелялись благодаря приему облаток без лекарств. Он предложил использовать в качестве анестезии настойку опия и новые антисептики. Парацельс лечил сифилис малыми дозами паров ртути, хотя ему в большинстве случаев не верили. Только четыре века спустя новое лекарство от сифилиса создали на основе ядовитого мышьяка. За эти нововведения его критиковали врачи старой формации.

Однако практические наблюдения были лишь одним крылом философии Парацельса. Вторым стала опора на «четыре столпа»: натурфилософию, астрологию, алхимию и добродетели, под которыми он понимал внутреннюю силу людей, планет и минералов. Парацельс разработал альтернативную биохимию, основанную на сере, соли и ртути. В результате медики последующих столетий считали его едва ли не колдуном. Но сегодня за метафорами его трудов просматривается современный целостный (холистический) подход: врач должен стремиться привести в гармонию все слагаемые здоровья пациента, включая внешнюю среду, психосоматику и сверхъестественное начало.

Парацельс считал, что главная задача алхимии не поиск философского камня для превращения металлов в золото, а создание лекарств, и немало в этом деле преуспел. По преданию, Парацельсу удалось создать даже эликсир бессмертия. Однако после его смерти таинственное вещество и рецепты многих лекарств пропали.


АНДРЕЙ ИВАНЕЦ
Первая крымская N 158, 19 ЯНВАРЯ/25 ЯНВАРЯ 2007 Известна как: Награды и премии:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Сайт:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Подпись:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

[[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |Произведения]] в Викитеке Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Статьи о герметизме

Источники мудрости мира
Алхимия · Астрология · Теургия

Герметические движения

Последователи учения
Джон Ди Уильям Йейтс Парацельс Алессандро Калиостро Джордано Бруно Мартинес де Паскуалис Сэмуэль Лиддел Мазерс Франц Бардон Роберт Фладд Фулканелли Макс Гендель

Современники сравнивали деятельность Парацельса с деятельностью Лютера , так как, подобно Лютеру в религии, Парацельс был великим реформатором медицинской науки и практики .

Биография

Парацельс родился в семье врача, происходившего из старинного, но обедневшего дворянского рода. Мать работала медсестрой в аббатстве . Был очень тщедушного вида, большая голова и худенькие кривые ноги. В семье Парацельс получил прекрасное образование в области медицины и философии. К 16 годам он знал основы хирургии , терапии и хорошо ориентировался в основах алхимии . В 16 лет Парацельс навсегда покинул дом и уехал учиться в Базельский университет . После этого обучался в Вюрцбурге у аббата Иоганна Тритемия , одного из величайших адептов магии, алхимии и астрологии . Университетское (англ.) русск. образование Парацельс получил в Ферраре , здесь же был удостоен степени доктора медицины.

Скитания

С 1517 года Парацельс предпринимал многочисленные путешествия и, возможно, являлся предшественником или основателем тайных обществ, которые появляются в XVII веке в Европе[[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]][[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]] ), посещал различные университеты Европы, участвовал в качестве медика в военных кампаниях, наведывался в имперские земли, во Францию, Англию, Шотландию, Испанию, Португалию, Скандинавские страны, Польшу, Литву, Пруссию, Венгрию, Трансильванию, Валахию, государства Апеннинского полуострова (ходили слухи, что он побывал в Северной Африке, Палестине, Константинополе, России и в татарском плену).

Парацельс путешествовал по придунайским странам и посетил Италию, где служил военным хирургом в имперской армии и принял участие во множестве военных экспедиций того времени. В своих странствиях он собрал много полезных сведений, причем не только от врачей, хирургов и алхимиков, но и общаясь с палачами, цирюльниками, пастухами, евреями, цыганами, повитухами и предсказателями. Он черпал знания и от великих, и от малых, у ученых и среди простонародья; его можно было встретить в компании погонщиков скота или бродяг, на проезжих дорогах и в трактирах, что послужило поводом для жестоких упреков и поношений, которыми в своей ограниченности осыпали его враги. Проведя в скитаниях десять лет, то применяя на практике своё искусство врача, то преподавая или изучая, по обычаю тех времен, алхимию и магию, в возрасте тридцати двух лет он возвратился обратно в Германию, где вскоре прославился после нескольких удивительных случаев исцеления больных.

В художественной литературе и кино

  • Парацельс упоминается в серии романа о Гарри Поттере, написанной английской писательницей Дж. К. Роулинг.
  • В произведении Хорхе Луиса Борхеса «Роза Парацельса» к магистру, мечтающему об ученике, приходит молодой человек и просит взять его в ученики. Единственным условием незнакомец ставит демонстрацию чуда - сожжение розы и её воскрешение. После диалога, насыщенного философскими реминисценциями, молодой человек сам сжигает розу и требует от Парацельса подтвердить свою славу и оживить её. Парацельс говорит, что правы те, кто утверждают, что он шарлатан, выпроваживает юношу - и оживляет розу одним словом.
  • В романе «Франкенштейн » главный герой находился под сильным влиянием трудов и идей Парацельса, что и определило его стремления.
  • Парацельс - один из главных героев романа братьев Вайнеров «Лекарство для Несмеяны ».
  • Австрийский кинорежиссёр Георг Пабст в 1943 году снял фильм «Парацельс ».
  • Парацельс - одно из главных действующих лиц фильма «Вход в лабиринт ».
  • Парацельс - прототип отца главного героя Ван Хоэнхайма в манге и аниме «Стальной алхимик ».
  • Персонаж по имени Парацельс является антигероем последних сезонов сериала Склад 13 .
  • Часто упоминается в рассказах Г. Ф. Лавкрафта как автор оккультных трудов и алхимик, чьи произведения наряду с произведениями других средневековых ученых-оккультистов используются героями в мистических целях, например, при воскрешении мертвецов.
  • Парацельс - один из персонажей японской визуальной новеллы «Animamundi: Dark Alchemist ». Он является протагонисту в виде мальчика, старика и молодого мужчины, венчает его короной за достижения в алхимии, а позже, по просьбе Архангела Михаила, проводит через Чистилище, помогая искупить свои грехи и вернуться в мир смертных, избавленным от влияния Люцифера.

Напишите отзыв о статье "Парацельс"

Примечания

  1. В современной транскрипции также - Хоэнхайм.
  2. . med-info.ru. Проверено 25 ноября 2015.
  3. . www.hrono.ru. Проверено 25 ноября 2015.
  4. . Профессионалы.ru. Проверено 25 ноября 2015.
  5. . miryasnosveta.ru. Проверено 25 ноября 2015.
  6. // Академик.
  8. . www.fpss.ru. Проверено 25 ноября 2015.
  9. Парацельз // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
  10. // Google Books
  11. // Google Books
  12. Hoover, Herbert Clark (2003), Georgius Agricola de Re Metallica , Kessinger Publishing, с. 409, ISBN 0766131971
  13. Gerhartz, Wolfgang (1996), Ullmann"s Encyclopedia of Industrial Chemistry (5th ed.), VHC, с. 509, ISBN 3527201009

Литература

  • Володарский В. М. // История социалистических учений: сб.статей. - М., 1985
  • Володарский В. М. Образ природы в творчестве Парацельса // Природа в культуре Возрождения. - М., 1992.
  • Володарский В. М. Леонардо да Винчи и Парацельс о магии и алхимии // Леонардо да Винчи и культура Возрождения. - М.: Наука, 2004.- С.176-183. - ISBN 5-02-032668-2
  • Гундольф Ф. Парацельс / Пер. Л. Маркевич, общ. ред. и послесл. В. Н. Морозова. - СПб.: Владимир Даль, 2015. - 191 с. - ISBN 978-5-93615-154-5
  • Зорина Е. В. // Дельфис № 24(4/2000)
  • Койре А. Парацельс // Мистики, спиритуалисты, алхимики Германии XVI века / пер.и посл. А.М. Руткевич. - Долгопрудный: Аллегро-Пресс, 1994. - 170 с. - ISBN 5-87859-067-0.
  • Майер П. Парацельс - врач и провидец. / Пер. Е. Б. Мурзина. - М., 2003.
  • Jole Shackelford. A Philosophical Path for Paracelsian Medicine: The Ideas, Intellectual Context, and Influence of Petrus Severinus (1540-1602). - Copenhagen: Museum Tusculanum Press, 2004. - Pp. 519.
  • Walter Pagel . . - Karger Publishers Switzerland. - ISBN 3-8055-3518-X

Ссылки

  • // Хронос (интернет-сайт)

Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Отрывок, характеризующий Парацельс

– Ну, ты иди, милая, Стелла уже заждалась тебя. А мы тут малость посидим...
Я не успела даже спросить, как же я попаду к той же самой Стелле, как всё опять куда-то исчезло, и я оказалась в уже привычном, сверкающем и переливающемся всеми цветами радуги мире буйной Стеллиной фантазии и, не успев получше осмотреться, тут же услышала восторженный голосок:
– Ой, как хорошо, что ты пришла! А я ждала, ждала!..
Девчушка вихрем подлетела ко мне и шлёпнула мне прямо на руки... маленького красного «дракончика»... Я отпрянула от неожиданности, но тут же весело рассмеялась, потому что это было самое забавное и смешное на свете существо!..
«Дракончик», если можно его так назвать, выпучил своё нежное розовое пузо и угрожающе на меня зашипел, видимо сильно надеясь таким образом меня напугать. Но, когда увидел, что пугаться тут никто не собирается, преспокойно устроился у меня на коленях и начал мирно посапывать, показывая какой он хороший и как сильно его надо любить...
Я спросила у Стелы, как его зовут, и давно ли она его создала.
– Ой, я ещё даже и не придумала, как звать! А появился он прямо сейчас! Правда он тебе нравится? – весело щебетала девчушка, и я чувствовала, что ей было приятно видеть меня снова.
– Это тебе! – вдруг сказала она. – Он будет с тобой жить.
Дракончик смешно вытянул свою шипастую мордочку, видимо решив посмотреть, нет ли у меня чего интересненького... И неожиданно лизнул меня прямо в нос! Стелла визжала от восторга и явно была очень довольна своим произведением.
– Ну, ладно, – согласилась я, – пока я здесь, он может быть со мной.
– Ты разве его не заберёшь с собой? – удивилась Стелла.
И тут я поняла, что она, видимо, совершенно не знает, что мы «разные», и что в том же самом мире уже не живём. Вероятнее всего, бабушка, чтобы её пожалеть, не рассказала девчушке всей правды, и та искренне думала, что это точно такой же мир, в котором она раньше жила, с разницей лишь в том, что теперь свой мир она ещё могла создавать сама...
Я совершенно точно знала, что не хочу быть тем, кто расскажет этой маленькой доверчивой девочке, какой по-настоящему является её сегодняшняя жизнь. Она была довольна и счастлива в этой «своей» фантастической реальности, и я мысленно себе поклялась, что ни за что и никогда не буду тем, кто разрушит этот её сказочный мир. Я только не могла понять, как же объяснила бабушка внезапное исчезновение всей её семьи и вообще всё то, в чём она сейчас жила?..
– Видишь ли, – с небольшой заминкой, улыбнувшись сказала я, – там где я живу драконы не очень-то популярны....
– Так его же никто не увидит! – весело прощебетала малышка.
У меня прямо-таки гора свалилась с плеч!.. Я ненавидела лгать или выкручиваться, и уж особенно перед таким чистым маленьким человечком, каким была Стелла. Оказалось – она прекрасно всё понимала и каким-то образом ухитрялась совмещать в себе радость творения и грусть от потери своих родных.
– А я наконец-то нашла себе здесь друга! – победоносно заявила малышка.
– Да ну?.. А ты меня с ним когда-нибудь познакомишь? – удивилась я.
Она забавно кивнула своей пушистой рыжей головкой и лукаво прищурилась.
– Хочешь прямо сейчас? – я чувствовала, что она буквально «ёрзает» на месте, не в состоянии более сдерживать своё нетерпение.
– А ты уверена, что он захочет придти? – насторожилась я.
Не потому, что я кого-то боялась или стеснялась, просто у меня не было привычки беспокоить людей без особо важного на то повода, и я не была уверена, что именно сейчас этот повод является серьёзным... Но Стелла была видимо, в этом абсолютно уверена, потому, что буквально через какую-то долю секунды рядом с нами появился человек.
Это был очень грустный рыцарь... Да, да, именно рыцарь!.. И меня очень удивило, что даже в этом, «другом» мире, где он мог «надеть» на себя любую энергетическую «одежду», он всё ещё не расставался со своим суровым рыцарским обличием, в котором он себя всё ещё, видимо, очень хорошо помнил... И я почему-то подумала, что у него должны были на это быть какие-то очень серьёзные причины, если даже через столько лет он не захотел с этим обликом расставаться.
Обычно, когда люди умирают, в первое время после своей смерти их сущности всегда выглядят именно так, как они выглядели в момент своей физической смерти. Видимо, огромнейший шок и дикий страх перед неизвестным достаточно велики, чтобы не добавлять к этому какой-либо ещё дополнительный стресс. Когда же время проходит (обычно через год), сущности старых и пожилых людей понемногу начинают выглядеть молодыми и становятся точно такими же, какими они были в лучшие годы своей юности. Ну, а безвременно умершие малыши резко «взрослеют», как бы «догоняя» свои недожитые годы, и становятся чем-то похожими на свои сущности, какими они были когда вошли в тела этих несчастных, слишком рано погибших, или от какой-то болезни безвременно умерших детей, с той лишь разницей, что некоторые из них чуть «прибавляют» в развитии, если при их коротко прожитых в физическом теле годах им достаточно повезло... И уже намного позже, каждая сущность меняется, в зависимости от того, как она дальше в «новом» мире живёт.
А живущие на ментальном уровне земли высокие сущности, в отличие от всех остальных, даже в состоянии сами себе, по собственному желанию, создавать «лицо» и «одежду», так как, прожив очень долгое время (чем выше развитие сущности, тем реже она повторно воплощается в физическое тело) и достаточно освоившись в том «другом», поначалу незнакомом им мире, они уже сами бывают в состоянии многое творить и создавать.
Почему малышка Стелла выбрала своим другом именно этого взрослого и чем-то глубоко раненого человека, для меня по сей день так и осталось неразгаданной загадкой. Но так как девчушка выглядела абсолютно довольной и счастливой таким «приобретением», то мне оставалось только полностью довериться безошибочной интуиции этой маленькой, лукавой волшебницы...
Как оказалось, его звали Гарольд. Последний раз он жил в своём физическом земном теле более тысячи лет назад и видимо обладал очень высокой сущностью, но я сердцем чувствовала, что воспоминания о промежутке его жизни в этом, последнем, воплощении были чем-то очень для него болезненными, так как именно оттуда Гарольд вынес эту глубокую и скорбную, столько лет его сопровождающую печаль...
– Вот! Он очень хороший и ты с ним тоже подружишься! – счастливо произнесла Стелла, не обращая внимания, что её новый друг тоже находится здесь и прекрасно нас слышит.
Ей, наверняка, не казалось, что говорить о нём в его же присутствии может быть не очень-то правильно... Она просто-напросто была очень счастлива, что наконец-то у неё появился друг, и этим счастьем со мной открыто и с удовольствием делилась.
Она вообще была неправдоподобно счастливым ребёнком! Как у нас говорилось – «счастливой по натуре». Ни до Стеллы, ни после неё, мне никогда не приходилось встречать никого, хотя бы чуточку похожего на эту «солнечную», милую девчушку. Казалось, никакая беда, никакое несчастье не могло выбить её из этой её необычайной «счастливой колеи»... И не потому, что она не понимала или не чувствовала человеческую боль или несчастье – напротив, я даже была уверена, что она чувствует это намного глубже всех остальных. Просто она была как бы создана из клеток радости и света, и защищена какой-то странной, очень «положительной» защитой, которая не позволяла ни горю, ни печали проникнуть в глубину её маленького и очень доброго сердечка, чтобы разрушить его так привычной всем нам каждодневной лавиной негативных эмоций и раненных болью чувств.... Стелла сама БЫЛА СЧАСТЬЕМ и щедро, как солнышко, дарила его всем вокруг.
– Я нашла его таким грустным!.. А теперь он уже намного лучше, правда, Гарольд? – обращаясь к нам обоим одновременно, счастливо продолжала Стелла.
– Мне очень приятно познакомиться с вами, – всё ещё чувствуя себя чуточку скованно, сказала я. – Это наверное очень сложно находиться так долго между мирами?..
– Это такой же мир как все, – пожав плечами, спокойно ответил рыцарь. – Только почти пустой...
– Как – пустой? – удивилась я.
Тут же вмешалась Стелла... Было видно, что ей не терпится поскорее мне «всё-всё» рассказать, и она уже просто подпрыгивала на месте от сжигавшего её нетерпения.
– Он просто никак не мог найти здесь своих близких, но я ему помогла! – радостно выпалила малышка.
Гарольд ласково улыбнулся этому дивному, «искрящемуся» счастьем человечку и кивнул головой, как бы подтверждая её слова:
– Это правда. Я искал их целую вечность, а оказалось, надо было всего-навсего открыть правильную «дверь». Вот она мне и помогла.
Я уставилась на Стеллу, ожидая объяснений. Эта девочка, сама того не понимая, всё больше и больше продолжала меня удивлять.
– Ну, да, – чуть сконфужено произнесла Стелла. – Он рассказал мне свою историю, и я увидела, что их здесь просто нет. Вот я их и поискала...
Естественно, из такого объяснения я ничего толком не поняла, но переспрашивать было стыдно, и я решила подождать, что же она скажет дальше. Но, к сожалению или к счастью, от этой смышлёной малышки не так-то просто было что-то утаить... Хитро глянув на меня своими огромными глазами, она тут же предложила:
– А хочешь – покажу?
Я только утвердительно кивнула, боясь спугнуть, так как опять ожидала от неё чего-то очередного «потрясающе-невероятного»... Её «цветастая реальность» куда-то в очередной раз исчезла, и появился необычный пейзаж...
Судя по всему, это была какая-то очень жаркая, возможно восточная, страна, так как всё кругом буквально слепило ярким, бело-оранжевым светом, который обычно появлялся только лишь при очень сильно раскалённом, сухом воздухе. Земля, сколько захватывал глаз, была выжженной и бесцветной, и, кроме в голубой дымке видневшихся далёких гор, ничто не разнообразило этот скупо-однообразный, плоский и «голый» пейзаж... Чуть дальше виднелся небольшой, древний белокаменный город, который по всей окружности был обнесён полуразрушенной каменной стеной. Наверняка, уже давным-давно никто на этот город не нападал, и местные жители не очень-то беспокоились о «подновлении» обороны, или хотя бы «постаревшей» окружающей городской стены.
Внутри по городу бежали узенькие змееподобные улочки, соединяясь в одну-единственную пошире, с выделявшимися на ней необычными маленькими «замками», которые скорее походили на миниатюрные белые крепости, окружённые такими же миниатюрными садами, каждый из которых стыдливо скрывался от чужих глаз за высокой каменной стеной. Зелени в городе практически не было, от чего залитые солнцем белые камни буквально «плавились» от испепеляющей жары. Злое, полуденное солнце яростно обрушивало всю мощь своих обжигающих лучей на незащищённые, пыльные улицы, которые, уже задыхаясь, жалобно прислушивались к малейшему дуновению, так и не появлявшегося, свежего ветерка. Раскалённый зноем воздух «колыхался» горячими волнами, превращая этот необычный городок в настоящую душную печь. Казалось, это был самый жаркий день самого жаркого на земле лета.....
Вся эта картинка была очень реальной, такой же реальной, какими когда-то были мои любимые сказки, в которые я, так же, как здесь, «проваливалась с головой», не слыша и не видя ничего вокруг...
Вдруг из «общей картинки» выделилась маленькая, но очень «домашняя» крепость, которая, если бы не две смешные квадратные башенки, походила бы более на большой и довольно уютный дом.
На ступеньках, под большим оливковым деревом, играл маленький белокурый мальчонка лет четырёх-пяти. А за ним, под старой яблоней собирала упавшие яблоки полная, приятная женщина, похожая на милую, заботливую, добродушную няню.
На дворе появилась очень красивая, светловолосая молодая дама и... мой новый знакомый – рыцарь Гарольд.
Женщина была одета в необычное, но видимо, очень дорогое, длинное шёлковое платье, складки которого мягко колыхались, повторяя каждое движение её лёгкого, изящного тела. Смешная, шитая бисером, голубая шёлковая шапочка мирно покоилась на светлых волосах красивой дамы, великолепно подчёркивая цвет её больших светло-голубых глаз.
Гарольд же, несмотря на такую испепеляющую, адскую жару, почти что задыхаясь, «честно мучился» в своих раскалённых рыцарских доспехах, мысленно проклиная сумасшедшую жару (и тут же прося прощения у «милостивого» Господа, которому он так верно и искренне уже столько лет служил)... Горячий пот, сильно раздражая, лился с него градом, и, застилая ему глаза, бессердечно портил быстро убегавшие минуты их очередного «последнего» прощания... По-видимому, рыцарь собрался куда-то очень далеко, потому что лицо его милой дамы было очень печальными, несмотря на то, что она честно, изо всех сил пыталась это скрыть...
– Это в последний раз, ласка моя... Я обещаю тебе, это правда в последний раз, – с трудом выговорил рыцарь, ласково касаясь её нежной щеки.
Разговор я слышала мысленно, но оставалось странное ощущение чужой речи. Я прекрасно понимала слова, и всё же знала, что они говорят на каком-то другом языке.
– Я тебя больше никогда не увижу... – сквозь слёзы прошептала женщина. – Уже никогда...
Мальчонка почему-то никак не реагировал ни на близкий отъезд своего отца, ни на его прощание с мамой. Он спокойно продолжал играть, не обращая никакого внимания на взрослых, как будто это его никак не касалось. Меня это чуточку удивило, но я не решалась ничего спрашивать, а просто наблюдала, что же будет дальше.
– Разве ты не скажешь мне «до свидания»? – обращаясь к нему, спросил рыцарь.
Мальчик, не поднимая глаз, отрицательно покачал головкой.
– Оставь его, он просто на тебя злится... – грустно попросила женщина. – Он тоже тебе верил, что больше не оставишь его одного.
Рыцарь кивнул и, взобравшись на свою огромную лошадь, не оборачиваясь поскакал по узенькой улице, очень скоро скрывшись за первым же поворотом. А красивая дама печально смотрела ему в след, и душа её готова была бежать... ползти... лететь за ним не важно куда, только бы ещё раз хотя бы на миг увидеть, хоть на короткое мгновение услышать!.. Но она знала, что этого не будет, что она останется там, где стоит, и что, по капризной прихоти судьбы, уже не увидит и не обнимет своего Гарольда никогда... По её бледным, в миг осунувшимся, щекам, катились крупные, тяжёлые слёзы и сверкающими каплями исчезали в пыльной земле...
– Господи сохрани его... – горько шептала женщина. – Я никогда его не увижу... уже никогда... помоги ему, Господи...
Она стояла неподвижно, как скорбная мадонна, ничего вокруг не видя и не слыша, а к её ногам жался белокурый малыш, теперь уже обнаживший всю свою печаль и глядевший с тоской туда, где вместо его любимого папы только лишь одиноко белела пустая пыльная дорога.....
– Как же я мог с тобой не попрощаться, ласка моя?.. – вдруг прозвучал рядом тихий, грустный голос.
Гарольд не отрываясь смотрел на свою милую, и такую печальную жену, и смертельная тоска, которую, казалось, было невозможно смыть даже водопадом слёз, плескалась в его синих глазах... А ведь выглядел он очень сильным и мужественным человеком, которого, вероятнее всего, не так-то просто было прослезить...
– Не надо! Ну не надо печалиться! – гладила его огромную руку своими хрупкими пальчиками малышка Стелла. – Ты же видишь, как сильно они тебя любили?.. Ну, хочешь, мы не будем больше смотреть? Ты это видел и так уже много раз!..
Картинка исчезла... Я удивлённо посмотрела на Стеллу, но не успела ничего сказать, как оказалась уже в другом «эпизоде» этой чужой, но так глубоко затронувшей мою душу, жизни.
Просыпалась непривычно яркая, усыпанная алмазными каплями росы, весёлая, розовая заря. Небо на мгновение вспыхнуло, окрасив алым заревом каёмочки кудрявых, белобрысых облаков, и сразу же стало очень светло – наступило раннее, необычайно свежее утро. На террасе уже знакомого дома, в прохладной тени большого дерева, сидели втроём – уже знакомый нам, рыцарь Гарольд и его дружная маленькая семья. Женщина выглядела изумительно красивой и совершенно счастливой, похожей на ту же самую утреннюю зарю... Ласково улыбаясь, она что-то говорила своему мужу, иногда нежно дотрагиваясь до его руки. А он, совершенно расслабившись, тихо качал на коленях своего заспанного, взъерошенного сынишку, и, с удовольствием попивая нежно розовый, «вспотевший» напиток, время от времени лениво отвечал на какие-то, видимо, ему уже знакомые, вопросы своей прелестной жены...
Воздух был по-утреннему «звенящим» и удивительно чистым. Маленький опрятный садик дышал свежестью, влагой и запахами лимонов; грудь распирало от полноты струящегося прямо в лёгкие, дурманяще-чистого воздуха. Гарольду хотелось мысленно «взлететь» от наполнявшего его уставшую, исстрадавшуюся душу, тихого счастья!... Он слушал, как тоненькими голосами пели только что проснувшиеся птицы, видел прекрасное лицо своей улыбающейся жены, и казалось, ничто на свете не могло нарушить или отнять у него этот чудесный миг светлой радости и покоя его маленькой счастливой семьи...
К моему удивлению, эта идиллическая картинка вдруг неожиданно отделилась от нас со Стеллой светящейся голубой «стеной», оставляя рыцаря Гарольда со своим счастьем наедине. А он, забыв обо всём на свете, всей душой «впитывал» эти чудесные, и такие дорогие ему мгновения, даже не замечая, что остался один...
– Ну вот, пусть он это смотрит, – тихо прошептала Стелла. – А я покажу тебе, что было дальше...
Чудесное видение тихого семейного счастья исчезло... а вместо него появилось другое, жестокое и пугающее, не обещающее ничего хорошего, а уж, тем более – счастливого конца.....
Это был всё ещё тот же бело-каменный город, и тот же, уже знакомый нам, дом... Только на этот раз всё вокруг полыхало в огне... Огонь был везде. Ревущее, всё пожирающее пламя вырывалось из разбитых окон и дверей, и охватывало мечущихся в ужасе людей, превращая их в кричащие человеческие факелы, чем создавало преследовавшим их чудовищам удачную живую мишень. Женщины с визгом хватали детей, пытаясь укрыться с ними в подвалах, но спасались они не надолго – спустя короткое время хохочущие изверги тащили их, полуголых и отчаянно вопящих, наружу, чтобы насиловать прямо на улице, рядом с ещё не остывшими трупиками их маленьких детей... От разносящейся по всюду копоти почти ничего не было видно... Воздух был «забит» запахами крови и гари, нечем было дышать. Обезумевшие от страха и жары, прятавшиеся в подвалах старики вылазили во двор и тут же падали мёртвыми под мечами жутко гикающих, носящихся по всему городу на конях, звероподобных диких людей. Вокруг слышался грохот копыт, звон железа, и дикие крики, от которых стыла в жилах кровь...

ПАРАЦЕЛЬС (Paracelsus ) (наст. имя Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, von Hohenheim) (1493-1541), врач и естествоиспытатель, один из основателей ятрохимии. Подверг критическому пересмотру идеи древней медицины. Способствовал внедрению химических препаратов в медицину. Писал и преподавал не на латинском, а на немецком языке.

ПАРАЦЕЛЬС (Paracelsus ) (наст. имя Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, von Hohenheim) (17 декабря 1493, Эйнзидельн, кантон Швиц - 24 сентября 1541, Зальцбург), прославленный врач, натурфилософ и алхимик эпохи Возрождения.

Образование

Родился в семье врача, происходившего из старинного, но обедневшего дворянского рода. Первым учителем Парацельса был отец, познакомивший его с основами врачебного искусства. Одним из наставников Парацельса был Иоганн Тритемий, известный своими выступлениями в защиту «натуральной магии». Университетское образование Парацельс получил в итальянском городе Феррара, здесь же был удостоен степени доктора медицины.

Странствия и преподавание

С 1517 Парацельс предпринимал многочисленные путешествия, посещал различные университеты Европы, участвовал в качестве медика в военных кампаниях, наведывался в имперские земли, во Францию, Англию, Шотландию, Испанию, Португалию, скандинавские страны, Польшу, Литву, Пруссию, Венгрию, Трансильванию, Валахию, государства Апеннинского полуострова (ходили слухи, что он побывал в Северной Африке, Палестине, Константинополе, Московии и в татарском плену). В 1526 приобрел право бюргера в Страсбурге, а в 1527 по протекции прославленного книгоиздателя Иоганна Фробена стал городским врачом Базеля. В Базельском университете он читал курс медицины на немецком языке, что было вызовом всей университетской традиции, обязывавшей преподавать только на латыни. В 1528 в результате конфликта с городскими властями Парацельс переехал в Кольмар.

Странствия и научные труды

В последующие годы Парацельс много странствовал по городам и землям Священной Римской империи и Швейцарии, писал, проповедовал, лечил, исследовал, ставил алхимические опыты, проводил астрологические наблюдения. В 1530 в замке Бератцхаузен он завершил работу над «Парагранумом» (1565). После непродолжительного пребывания в Аугсбурге и Регенсбурге перебрался в Санкт-Галлен и в начале 1531 закончил здесь многолетний труд о происхождении и протекании болезней - трактат «Парамирум» (1562). В 1533 он остановился в городе своего детства Виллахе, где написал «Лабиринт заблуждающихся медиков» (1553) и «Хронику Каринтии» (1575).

Последние годы

В последние годы жизни были созданы трактаты «Философия» (1564), «Потаенная философия» (первое издание осуществлено в переводе на фламандский язык, 1553), «Великая астрономия» (1571) и ряд небольших натурфилософских работ, в их числе - «Книга о нимфах, сильфах, пигмеях, саламандрах, гигантах и прочих духах» (1566). В 1541 Парацельс поселился в Зальцбурге, найдя покровителя в лице архиепископа; здесь он вскоре и умер.

Натурфилософия

Сближая химию и медицину, Парацельс рассматривал функционирование живого организма как химический процесс, а призвание алхимика находил не в добывании золота и серебра, но в изготовлении лекарств, дающих людям исцеление. Он учил, что живые организмы состоят из тех же веществ - ртути, серы, соли - которые образуют все прочие тела природы; когда человек здоров, эти вещества находятся в равновесии друг с другом; болезнь означает преобладание или, наоборот, недостаток одного из них.

Парацельс исходил из идеи единства мироздания, тесной связи и родства человека и мира, человека и Бога. Он именовал человека не только «микрокосмом», малым миром, который заключает в себе свойства и природу всех вещей, но и «квинтэссенцией», или пятой, истинной сущностью мира. По Парацельсу, человек производится Богом из «вытяжки» целого мира словно, в грандиозной алхимической лаборатории, и несет в себе образ Творца. Не существует никакого запретного для человека знания, он способен и, согласно Парацельсу, даже обязан исследовать все сущности, имеющиеся не только в природе, но и за ее пределами. Его не должна останавливать или смущать их необычность, ибо нет ничего невозможного для Бога, а эти сущности - свидетельства его всемогущества, подобно нимфам, сильфам, гномам, саламандрам, сиренам, гигантам, карликам и иным существам, населяющим четыре стихии.

 

Возможно, будет полезно почитать: